Комментарии адвоката Сергея Колосовского к материалу выпуска № 12 (341) 16-30 июня 2021 года.
В комментарии к статье Овагима Арутюняна «Прекращение уголовного дела (часть 2)» (см.: «АГ». 2021. № 12 (341)) автор высоко оценил анализ практики применения ст. 25.1 УПК РФ. По его мнению, уникальное преимущество судебного штрафа – только в минимизации возможного наказания в виде самого штрафа. Сергей Колосовский порекомендовал коллегам активнее использовать возможность обращения к прокурору в период выполнения им требований ст. 221, 226 УПК РФ, в том числе и для составления ходатайства о применении судебного штрафа, особенно если защита сможет показать прокурору слабость позиции обвинения в целом и непредсказуемость результата при рассмотрении дела по существу. Его вывод: правовая природа судебного штрафа – некое соглашение, суть которого – отказ государства от доказывания вины, а обвиняемого – от доказывания невиновности.
Очень качественный анализ практики применения ст. 25.1 УПК РФ представил коллега. Действительно, за 5 лет, в течение которых существует форма освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа, сформировалась некая практика, включающая в себя и определенные стереотипы, и типичные ошибки.
В публикации Овагима Арутюняна приведен подробнейший разбор этой практики с указанием на позиции высших судебных органов, а также Конституционного Суда РФ, что позволяет использовать данную публикацию как удобное практическое пособие.
Вместе с тем хотелось бы обратить внимание на некоторые нюансы.
Прежде всего, о практическом смысле ст. 76.2 УК РФ. Действительно, введение этой нормы в уголовный закон декларировалось как предоставление лицам, привлекаемым к уголовной ответственности, дополнительных возможностей избежать негативных последствий в виде судимости. Однако на самом деле с практической точки зрения социальные последствия освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям эквивалентны судимости без назначения реального наказания либо с назначением того же штрафа как вида уголовного наказания. В частности, лицо, освобожденное от уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям, точно так же, как лицо, имеющее или имевшее судимость, не сможет поступить на службу в полицию (ст. 9 Положения о службе в органах внутренних дел РФ), стать судьей и т. д.
Фактически отсутствие судимости имеет значение лишь при оценке риска повторного совершения преступления – а данный риск, как правило, никто заранее не оценивает.
Поэтому, когда мне задают вопрос о том, в чем уникальное преимущество судебного штрафа, я честно отвечаю – только в минимизации возможного наказания в виде самого штрафа.
Кроме того, освобождение от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа, безусловно, облегчает жизнь стороне защиты – уменьшает объем работы, снижает издержки доверителя. В то же время зачастую предложение о прекращении уголовного преследования с назначением судебного штрафа поступает от правоприменителей в случаях, когда в действиях обвиняемого вообще отсутствуют признаки состава преступления. Поэтому защитнику следует быть особенно внимательным и разъяснять доверителю плюсы и минусы продолжения борьбы. Главным минусом, естественно, является полная непредсказуемость российской судебной системы.
Еще один вопрос, на котором стоит заострить внимание, – является ли прекращение уголовного дела с назначением судебного штрафа обязательным при соблюдении условий, предусмотренных ст. 76.2 УК РФ? В публикации коллеги данный вопрос затронут, однако вскользь – лишь в конце сделана ссылка на позицию Конституционного Суда РФ, в соответствии с которой указание в ст. 25 УПК РФ на то, что суд вправе, а не обязан прекратить уголовное дело, не предполагает возможность произвольного решения судом этого вопроса исключительно на основе его усмотрения (определения Конституционного Суда РФ от 4 июня 2007 г. № 519-О-О; от 20 декабря 2018 г. № 3405-О).
Хотелось бы несколько подробнее остановиться на данном моменте. В соответствии со ст. 55 Конституции РФ права гражданина могут быть ограничены лишь в той мере, в которой это необходимо в целях защиты общественных интересов. В практическом плане – применительно к праву на прекращение уголовного дела в порядке ст. 25.1 УПК РФ – необходимо констатировать, что приведенная позиция Конституционного Суда РФ состоит в том, что при выполнении условий, предусмотренных ст. 76.2 УК РФ (полное возмещение ущерба или иное заглаживание вреда, причиненного преступлением небольшой или средней тяжести), правоприменительные органы не могут отказать лицу в реализации права на освобождение от уголовной ответственности.
Вместе с тем, как справедливо отмечает коллега, главным препятствием становится оценка полноты заглаживания нематериального вреда, причиненного преступлением. Именно здесь остается поле для произвольного и оценочного усмотрения правоприменителя. Автор статьи подробно описывает подходы, сложившиеся на практике к оценке заглаживания вреда, и дает полезные практические рекомендации – от перевода определенной суммы в пользу ведомства, условно пострадавшего от преступления, до перевода в благотворительный фонд. Представляет интерес подкрепленная судебной практикой позиция, что вред, причиненный интересам общества и государства, может быть заглажен путем и признания вины, и активного способствования предварительному расследованию.
Овагим Арутюнян правильно обращает внимание читателя на то, что в двухобъектных составах преступления для применения положений ст. 25.1 УПК РФ необходимо загладить вред, причиненный каждому из двух объектов.
В то же время несколько спорной представляется интерпретация коллегой ситуаций возмещения вреда по какой-то сложной схеме – например, оплата лечения фондом медицинского страхования, возмещение стоимости ремонта служебного автомобиля, поврежденного обвиняемым, и т. д. По его мнению, эти расходы не должны учитываться при оценке полноты возмещенного ущерба, поскольку их понес не потерпевший. Я же полагаю, что в данном случае лица, понесшие расходы в результате преступления, подлежат привлечению к участию в деле в качестве гражданских истцов. Соответственно возможность применения судебного штрафа возникает лишь при условии возмещения всех расходов, понесенных в результате преступления не только самим потерпевшим, но и третьими лицами.
Хотелось бы отметить еще два момента.
Обстоятельства, влекущие необходимость прекращения уголовного преследования в соответствии со ст. 25.1 УПК РФ, в подавляющем большинстве случаев устанавливаются именно на стадии предварительного расследования. Согласно ч. 2 ст. 446.2 УПК РФ именно следователь и дознаватель должны выступать инициаторами ходатайства о прекращении уголовного преследования и назначении лицу судебного штрафа.
Однако на сегодняшний день органы следствия и дознания практически прекратили направлять в суд подобные ходатайства, предпочитая передавать дело в суд с обвинительным заключением или обвинительным актом. В связи с этим коллега совершенно справедливо указывает на необходимость заявления ходатайства о проведении предварительного слушания для решения вопроса о прекращении уголовного дела. При этом полагаю, что наряду с этим можно активнее использовать возможность обращения к прокурору в период выполнения им требований ст. 221, 226 УПК РФ. К сожалению, ее многие адвокаты игнорируют, несмотря на то, что существует положительная практика, когда прокурор на основании аргументов защиты возвращает дело следователю. Это допустимо в том числе и для составления ходатайства о применении судебного штрафа, особенно если защита сможет показать прокурору слабость позиции обвинения в целом и непредсказуемость результата при рассмотрении дела по существу.
В заключение стоит отметить сугубо теоретический аспект. Как справедливо отметил Овагим Арутюнян, в соответствии с позицией Конституционного Суда РФ решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено ст. 49 Конституции РФ. Указанное решение не равнозначно приговору суда ни с точки зрения юридической силы, ни с точки зрения правовых последствий для лица, в отношении которого оно вынесено.
Более того, хотя принятие такого решения и предполагает освобождение лица от уголовной ответственности (ст. 76.2 УК РФ), вопрос о его виновности фактически остается открытым.
Таким образом, подводя итог, можно сказать, что правовая природа судебного штрафа и других нереабилитирующих оснований освобождения от уголовной ответственности – это, с учетом обязательного согласия обвиняемого, некое соглашение, суть которого – отказ государства от доказывания вины, а обвиняемого – от доказывания своей невиновности.