Об использовании рецензии на заключение судебной-медицинской экспертизы по уголовному делу
Из практики адвоката Павла Козюкова
О прошлом опыте:
Рецензирование экспертиз по уголовным делам мной использовался и ранее, только то были рецензии на заключения химических экспертиз. Предыдущий опыт оказался неудачным, как говорили коллеги одно время: «Дела по наркотикам – политические».
Дело, о котором хочу рассказать было о разбойном нападении с квалифицирующими признаками: в особо крупном размере, с применением предмета, используемого в качестве оружия, организованной группой.
Одна из задач состояла в том, чтобы опровергнуть показания потерпевшего о причинявшемся в отношении него насилии, снизить тяжесть вреда здоровью со средней тяжести до легкого, не повлекшего кратковременного расстройства здоровью. Эта задача выполнена лишь частично.
Подробнее:
В ходе предварительного следствия была проведена судебно-медицинская экспертиза, выводы которой, с точки зрения защиты, были явно сомнительны. Из исследовательской части экспертного заключения прослеживалось отсутствие объективного подтверждения закрытой черепно-мозговой травмы в виде сотрясения головного мозга легкой степени у потерпевшего. Длительность его пребывания на лечении, в условиях стационара, была обусловлена не только полученными в результате нападения травмами, но и имевшимися у него заболеваниями, обострение которых в причинно-следственной связи с травмами не состояло.
Советник Федеральной палаты адвокатов (ФПА) РФ Сергей Насонов в одной из своих статей писал, что «по действующему законодательству суды должны самостоятельно анализировать и оценивать все виды представленных им доказательств, в том числе и заключения экспертов. Однако на практике эта оценка часто представляет собой согласие с результатом и «констатацию законности процедуры проведения экспертизы».
По словам Насонова, судьи вынуждены анализировать доводы экспертов лишь в случаях «конфликта» экспертиз, когда для основы приговора нужно выбрать одну. «Вместе с этим суды неохотно соглашаются с дефектами уже имеющихся экспертных исследований и не стремятся назначать новые», – подчеркнул советник ФПА. Он отметил важность «формирования судебной практики по отмене вынесенных приговоров из-за ненадлежащей оценки этого вида доказательства».
С этими доводами нельзя не согласиться, поскольку зачастую заключение эксперта безальтернативно и безоговорочно принимается судом.
Из пункта 19 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 г. N 28 г. Москва "О судебной экспертизе по уголовным делам" прямо следует, что «при оценке судом заключения эксперта следует иметь в виду, что оно не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами. Одновременно следует учитывать квалификацию эксперта, выяснять, были ли ему представлены достаточные материалы и надлежащие объекты исследования.
Для оказания помощи в оценке заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист. Разъяснения специалист дает в форме устных показаний или письменного заключения».
Следуя этим разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации, защита настойчиво пыталась использовать предоставленные законом инструменты в своей работе.
Именно сомнения в правильности некоторых выводов эксперта послужили причиной обращения к специалистам для получения рецензии.
Начали с того, что отправили заключение СМЭ на изучение специалистам негосударственной экспертной организации ООО «Уральская Частная Судебно-медицинская Экспертиза». Главным рецензентом выступал кандидат медицинских наук, доцент Г. А. Вишневский - специалист с пятидесятилетним стажем экспертной деятельности, что в немалой степени и повлияло на итог. Получив комиссионное заключение и дождавшись исследования письменных материалов дела, заявили ходатайство о допросе специалиста.
Две важных детали: заявлять о допросе специалиста ранее изучения письменных материалов было бессмысленно, судья материалов дела не видел, и ему нечего было бы оценивать, а специалист к моменту заявления ходатайства должен был находиться в здании суда.
Выступая в суде, специалист «разнес» первое заключение в пух. Упор делался на то, что при обращении за медицинской̆ помощью и обследовании в первые дни после травмы потерпевшего симптомы органического поражения нервной системы отсутствовали, не было указания на исследование крови на предмет повышенной̆ СОЭ и лейкоцитоза; отсутствовали указания на наличие дополнительных симптомов. Не было результатов проводившейся компьютерной томографии.
В то же время наличие закрытой̆ черепно-мозговой̆ травмы, в оспариваемом нами заключении, подтверждалось лишь указанием на наличие горизонтального нистагма в п.Ромберга (неустойчивости) и наличием подкожных гематом и ссадин мягких тканей̆ головы.
Помимо этого, медицинские документы, на основании которых выносилось заключение, содержали множество противоречивых диагнозов.
По инициативе суда, был допрошен эксперт, проводивший экспертизу. Конкуренции со старшим коллегой, которого представила сторона защиты, он не выдержал.
Далее защитой суду было заявлено ходатайство о проведении повторной экспертизы, на основании обнаружившихся сомнений в обоснованности заключения эксперта, о чем и говорил специалист в своих показаниях и рецензии. Ходатайство удовлетворили, была назначена повторная судебная медицинская экспертиза.
Каплей дегтя было то, что повторная экспертиза была назначена в областном бюро, от чего предостерегал наш специалист, рекомендовались судебно-медицинские бюро Москвы или Новосибирска. Защита просила экспертизу проводить в Москве. Суд не согласился, и приял иное решение. Не согласован был и весь перечень вопросов.
Для защиты существенным являлся вопрос о наличии следов применения предмета, использовавшегося в качестве оружия, такой вопрос судом был отклонен.
Как итог: по выводам экспертов здоровью потерпевшего был причинен легкий вред.
Главным итогом работы защитника в этом уголовном процессе стало назначенное наказание, на которое, по моему мнению, оказал существенное влияние спор вокруг тяжести вреда, причиненного здоровью потерпевшего, и позиция защиты, предпринявшей все возможные шаги для доказывания своей позиции по делу.